Триумфальная арка 12, Триумфальная арка
Современный вид с западной стороны. Деревянное сооружение было недолговечным и быстро ветшало, в году было принято решение о постройке каменной Триумфальной арки. Тут же стояли две красивые стройные фрейлины с профилем, как у борзых собак; еврейский барон, толстый и шумливый, в шляпе, усеянной драгоценными камнями, похотливо поглаживал их плечи. И вот я ловлю это что-то, хочу удержать, и тут оказывается - все ни к чему. В комнатах еще стояла тяжелая духота летнего дня, и толчея только усиливала ее.
Платная экспресс-доставка DHL: рабочих дня после обработки заказа. Что еще нужно знать? Максимальный вес одной посылки — 30 кг. Заказ обрабатывается в течение рабочих дней после подтверждения оплаты , после чего мы передаем ваш заказ службе доставки. Во время скидок и в декабре срок обработки заказа может увеличиваться до 7 рабочих дней.
В случае оплаты банковским переводом, заказ поступит в обработку только после поступления денег на наш счет, что может занять дополнительные рабочих дня. Пожалуйста, внимательно проверяйте контактную информацию при оформлении заказа. Правильно указанные адрес доставки и номер телефона помогут нам доставить ваш заказ вовремя.
Информацию о таможенном декларировании, налогах и пошлинах рекомендуем уточнять в таможенном департаменте страны доставки. Посылки, доставляемые в Великобританию, стоимостью выше фунтов, нужно будет растаможить и оплатить пошлину. Если стоимость заказа не превышает фунтов, доплачивать ничего не надо. Во время праздников и распродаж сроки обработки заказа могут быть увеличены на рабочих дня.
В предпраздничные и праздничные дни информацию об увеличении сроков доставки можно посмотреть на официальных сайтах курьерских служб. Получить товар в магазине Латвия Вы можете забрать вашу покупку прямо из магазина.
Это бесплатный способ доставки! Для этого необходимо выбрать опцию «Получить товар в магазине» во время оформления заказа. При получении заказа необходимо иметь при себе номер заказа.
Возможно, вам будет интересно:.
Классическая литература Доктор Живаго и другая проза. В корзину. Классическая литература Трагедии. Классическая литература Гордость и предубеждение. Классическая литература Цветы для Элджернона. Классическая литература «Лик вечерней луны». На складе всегда не менее 12 наименований книг, у нас действительно много книг. Бесплатная доставка при заказе от 50 евро в Англию. Бесплатная доставка при заказе от 50 евро в Германию, Бесплатная доставка при заказе от 50 евро во Францию.
Бесплатная доставка при заказе от 50 евро в Испанию. Бесплатная доставка при заказе от 50 евро в Италию. Бесплатная доставка при заказе от 50 евро в Бельгию. Бесплатная доставка при заказе от 50 евро в Нидерланды.
Из-за недостатка денежных средств и безразличия со стороны городских властей строительство растянулось на пять лет.
Открытие памятника состоялось лишь 20 сентября 2 октября года [6]. В году под аркой Триумфальных ворот прошёл первый в Москве электрический трамвай. Его линия протянулась от Страстной площади ныне Пушкинская площадь до Петровского парка. Кондуктор трамвая объявлял: «Тверская застава. Триумфальные ворота. Александровский вокзал» [7]. В году, к столетию Бородинской битвы , Триумфальные ворота обновили и почистили; в день юбилея делегация города возложила к подножию памятника венок [8] [9].
Следующая реставрация ворот была проведена под руководством архитектора Н. Виноградова в середине х годов [10]. В году , согласно концепции Генплана года , под руководством А. Щусева был разработан проект реконструкции площади.
В июле-августе года арка была разобрана, причём бригада архитекторов провела тщательные обмеры, чертежи, зарисовки и фотографирование памятника.
Детали ворот, часть скульптур и барельефов была передана в Музей архитектуры на территории бывшего Донского монастыря [10] [9] , где они экспонируются в настоящее время [11]. После окончания реконструкции площади планировалось восстановить арку на площади Белорусского вокзала , но сделано это не было [12]. Чугунные колонны ворот несколько лет лежали на Миусской площади ; во время Великой Отечественной войны все они, кроме одной, были переплавлены [10].
В — годах по проекту коллектива архитекторов И. Рубен, Г. Васильева, Д. Кульчинский под руководством архитектора-реставратора В. Либсона копия Триумфальной арки была сооружена на новом месте — на Кутузовском проспекте рядом с музеем-панорамой «Бородинская битва» [10] [1]. При сооружении ворот были использованы обмерные чертежи и зарисовки ворот года, а также авторская модель сооружения, хранившаяся в Музее архитектуры.
Однако копия ворот отличается от оригинального сооружения. Так, в конструкциях стен, сводов и цоколя новых ворот вместо кирпича использовали железобетон , облицовку белым камнем заменили на крымский известняк сероватого оттенка и гранит , кордегардии и решётки не восстановили.
Сохранявшиеся на территории бывшего Донского монастыря подлинные детали, статуи и чугунные рельефы использованы не были — более скульптур отлили заново на Мытищинском заводе. По деталям единственной уцелевшей чугунной колонны на заводе « Станколит » отлили 12 новых [13] [9]. Тексты на памятных досках при восстановлении ворот также изменили: со стороны Можайского шоссе поместили часть надписи [4] с закладной доски года, а со стороны города — строки из приказа М.
Кутузова от 21 декабря года, обращенного к русским воинам: «Славный год сей минул. Но не пройдут и не умолкнут содеянные в нём громкие дела и подвиги ваши; потомство сохранит их в памяти своей. Вы кровию своею спасли Отечество.
Храбрые и победоносные войска! Каждый из вас есть спаситель Отечества. Россия приветствует вас сим именем» [13] [9]. Торжественное открытие ворот состоялось 6 ноября года [14]. В феврале года в ходе подготовки к празднованию летия победы России в Отечественной войне года на Триумфальной арке начались масштабные ремонтно-реставрационные работы.
Он разгреб ногой битое стекло и поднял ее. Она стояла, загородив собой дверь, и смотрела на него. Я часто лгала. И буду лгать! Ведь только этого вы и хотите. Говори только правду! А скажи вам правду - и вы не в силах вынести ее. Никто ее не выносит! Но тебя я обманывала не часто.
Тебя - нет. Тебя я вообще не хотела обманывать. Вдруг ему почему-то стало больно. Он начал злиться на себя. Он не хотел снова испытывать боль. Нисколько не обманываю, Равик. Я позвонила тебе потому, что действительно боялась. Хорошо еще, что я успела вытолкнуть его за дверь и запереться. Он без конца стучался и орал. Тогда я позвонила - это было первое, что пришло мне в голову.
Что же тут плохого?
И потом я подумала, ты придешь и поможешь мне. Теперь все в порядке, и я могу идти. Он грозил вернуться. Сейчас он сидит где-нибудь и пьет, я знаю. А если он придет сюда пьяный, то будет совсем не такой, как ты Он не умеет пить. Все это слишком глупо. У тебя хороший замок в двери. И не выкидывай больше таких фокусов. Она не двигалась с места. А если отвечаешь, то требуешь, чтобы я оставила тебя в покое. Что все это значит?
То есть как это так в покое? Что же мы, автоматы, что ли, которые можно завести и в любую минуту остановить? Мы проводим ночь вместе, все чудесно, мы полны любви, и вдруг - оставь меня в покое!
Увидев лицо Равика, она умолкла. Как это на тебя похоже! Ты знала, что тогда у нас была последняя встреча, что на ней и нужно остановиться. Ты пришла ко мне, и нам было тогда так хорошо именно потому, что это была последняя встреча, и мы простились, полные друг другом, и так бы все это и осталось у нас в памяти. А ты не смогла придумать ничего лучшего, чем спекулировать на этом, как базарная торговка, ты снова зачем-то настаиваешь, пытаешься искусственно продлить то, что случается раз в жизни и больше не повторяется.
Я не захотел этого, и ты прибегла к отвратительному трюку, и теперь приходится снова толочь воду в ступе, снова касаться вещей, одно упоминание о которых - уже бесстыдство. Я не хочу повторять то, что ты сказала. Для меня это слишком тяжело. Мы тогда прекрасно поняли друг друга. Ты обещала никогда больше не приходить. Равик пристально посмотрел на нее.
Ему стоило большого труда сдержать себя. Какой идиотизм! Я сдаюсь. Ее лицо медленно расплылось в улыбке. Я хочу лишь одного - чтобы ты остался. Разве ты не видишь? Равик чувствовал себя побитым. Она просто отказывалась понимать его; если же снова пуститься в объяснения, бог знает чем все это кончится.
Но, скажи, что изменилось по сравнению с прошлой неделей? Она молча смотрела на него. Он не ответил, чувствуя, что ничего не может возразить ей. Сказала, что ты никогда больше обо мне не услышишь. Сказала потому, что ты этого хотел. И если я сейчас поступаю совсем по-другому, неужели ты не в состоянии это понять?
Она вопросительно взглянула на него. Жоан не пошевельнулась. Он ошеломленно посмотрел на нее. Разве этого недостаточно? Только не тебе. Да ты никогда и не ревновал Я же не устраивал тебе театральных представлений, как твой актер Она улыбнулась.
Он не ответил. Она стояла и в упор смотрела на него. Смотрела и молчала. Воздух, узкий коридор, тусклый свет - все вдруг наполнилось ею. Опять искушение, опять все призывно и безудержно манит, как земля, когда стоишь на высокой башне, свесившись через перила, и кружится голова, и тянет вниз Равик понимал это и защищался.
Он не хотел попасться еще раз. Он больше не думал о том, чтобы просто уйти. В таком случае он опять уйдет отсюда как пленник. А он не хотел быть пленником. Он хотел раз и навсегда покончить с этим.
Завтра ему понадобится ясная голова. Что ты хочешь? А впрочем - пусть кальвадос. Все равно. Жоан подошла к шкафчику. Равик наблюдал за ней.
Сейчас даже воздух пронизан соблазном. И сразу кажется: вот тут-то мы и поставим свой дом Старый, вечный обман чувств Будто сердце хоть когда-нибудь может успокоиться дольше, чем на одну ночь! Разве он не испытал ее? Разве не испытал все несовершенство любви, не изведал застарелую боль, знакомую всем людям? Не начинается ли она с сознания того, что один из любящих должен умереть раньше другого?
Жоан принесла не кальвадос, а бутылку коньяку. Хорошо, подумал он. Иногда она все же что-то понимает. Он придвинул ногой фотографию и поднял ее с пола. Самый простой способ избавиться от наваждения - это лицезреть своего преемника. Она поставила бутылку на стол. Из-за него весь шум и поднялся. Равик сделал большой глоток. Да и к чему вообще расставлять повсюду фотографии? Это безвкусица. Сам нашел.
Устроил обыск. А фотографии надо хранить. Ты этого не поймешь, а женщина поняла бы. Я не хотела, чтобы он ее видел. Ты зависишь от него? У меня контракт. На два года. Я потому так говорю, что иных мужчин подобная неблагодарность очень задевает.
Она пожала плечами, и это вызвало в нем смутное воспоминание и тоску. Когда-то он видел их совсем рядом, они тихо опускались и поднимались во сне. Летучее облачко, стайка птиц. Их крылья поблескивают на фоне красноватого неба.
Неужели все уже в прошлом? В далеком прошлом? Говори, память, незримый счетовод чувств. Действительно ли это последние, слабые отблески, или же все только загнано вглубь? Впрочем, кто может знать? Окна были широко распахнуты.
Какой-то темный лоскуток влетел в окно и неуверенно закружился по комнате. Бабочка села на абажур и расправила крылышки, переливавшие пурпуром и лазурью: на шелковом абажуре, как орден ночи, висел прилетевший невесть откуда пестрый "павлиний глаз". Тихо дышали бархатные крылышки, тихо, как грудь женщины в легком платье, стоявшей перед ним. Разве так не было уже раз, когда-то очень давно, сто лет назад?..
Нет, гораздо раньше. В каких-то безмерно давних прасумерках из пыли и золота. Курится фимиам перед алтарем из топаза. Громче рокочут вулканы, темнее занавес из теней, вожделения и крови, еще совсем мал челн познания, бурливее водоворот, ярче блещет лава, сползающая на черных щупальцах по склонам, заливая и пожирая все живое И надо всем вечная, застывшая улыбка Медузы.
Что ей треволнения духа - несколько зыбких иероглифов на песке времени!
Бабочка шевельнулась, порхнула под абажур и начала биться о горячую электрическую лампочку. Посыпалась фиолетовая пыльца.
Равик взял бабочку, отнес к окну и выпустил в ночь. Из парков. Две недели назад были лимонно-желтые, а теперь вот такие. Всегда одни и те же. И всегда другие. Всегда другие и всегда одни и те же. Зачем он это говорит? Что-то говорило вместо него, позади него. Какой-то отзвук, эхо, доносящееся издалека, откуда-то из-за грани последней надежды. Но на что же он надеялся? Что внезапно оглушило его в эту минуту слабости, что так болезненно врезалось скальпелем туда, где, как ему казалось, все уже затянулось и зажило?
Неужели, обманывая самого себя, он еще чего-то ждал? Неужели надежда все еще была жива, теперь уже став личинкой, куколкой или впав в зимнюю спячку? Он взял фотографию со стола. Чье-то лицо. Одно из великого множества лиц.
Мы работаем вместе. Познакомились несколько дней назад. Помнишь, когда я встретила тебя в ресторане "Фуке" и ты Он остановил ее движением руки. Все понятно! Хочешь сказать, что если бы я тогда Сама же знаешь, что это неправда.
Не лги! Если бы ты действительно этого хотела, ты бы так быстро не утешилась. Зачем все это? Зачем он говорит с ней так? Уж не хочет ли он услышать от нее милосердную ложь? Меня словно что-то подталкивает.
Мне все время кажется, будто я что-то упускаю. И вот я ловлю это что-то, хочу удержать, и тут оказывается - все ни к чему. Тогда я опять тянусь за чем-то новым, хотя знаю заранее: все кончится, как всегда, но вести себя иначе не могу. Что-то толкает меня, захватывает на какое-то время, а затем отпускает, и я вновь опустошенная А потом все начинается снова Я потерял ее, подумал Равик.
Потерял навсегда - безвозвратно. Нельзя уже более надеяться, что она просто ошиблась, запуталась, что она еще может опомниться и вернуться. Хорошо знать все до конца, особенно когда разыгравшееся воображение начнет снова затемнять рассудок. Мягкая, неумолимая, безнадежно грустная химия!
Сердце, од- нажды слившееся с другим, никогда уже не испытает того же с прежней силой. В какой-то уголок его души Жоан так и не удалось пробраться; только это время от времени заставляло ее тянуться к нему. Но, едва проникнув и в последний уголок, она, конечно, покинет его навсегда. Кто же станет дожидаться этого? Кого удовлетворит подобный исход?
Кто пожертвует собой ради этого? Он рассмеялся. Только этого еще не хватало! Сам видишь, как я за тобой бегаю. Ты можешь себе это позволить. Я - не могу. Она внимательно посмотрела на него.
Ее лицо просветлело на мгновение, но тут же погасло. Вот почему тебя вечно кто-то спасает. Если бы я действительно могла, разве я стала бы ходить за тобой по пятам? Других я забывала. А тебя вот забыть не могу. Равик сделал глоток. Какое-то мгновение она казалась озадаченной, затем отрицательно покачала головой. А в иных случаях об этом вообще не могло быть речи. И все же я их забывала. Я была несчастна и все же забывала их. Никогда не забуду! Да ты и сам это знаешь. Это и великое благо, и страшное зло.
Чем больше мы друг с другом говорим, тем меньше что-либо понимаем. Есть вещи, которые невозможно ни понять, ни объяснить. Слава Богу, что в нас еще есть что-то темное, дремучее, какой-то клочок джунглей А теперь я пойду.
Она порывисто вскочила. Она посмотрела на него, но ничего не сказала. Ложись спать. Уже светает. Сейчас не время разыгрывать трагедии. И никогда больше не приду. Она стояла, словно оцепенев. И ты тоже никогда больше ко мне не придешь. Она медленно повернула голову и указала на фотографию. В конце концов мы могли бы Остаться друзьями? Развести маленький огородик на остывшей лаве угасших чувств? Нет, это не для нас с тобой. Так бывает только после маленьких интрижек, да и то получается довольно фальшиво.
Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец. Это должно было произойти раньше. Когда я вернулся из Швейцарии.
Но никто не всеведущ. А иногда и не хочется знать всего. Ведь это была Она словно чего-то не понимала, но изо всех сил старалась понять.
Ее лицо стало бледным, а глаза прозрачными. Что это было у нас? Полуосвещенный, словно колеблющийся в слабом свете коридор за ее спиной казался дорожкой в какую-то далекую шахту, орошенную слезами многих поколений, озаренную вечно возрождающимися надеждами. Вот почему теперь все кончено. Равик прикрыл за собой дверь.
Он нажал на кнопку, но не стал дожидаться - боялся, что Жоан выйдет на площадку. Он быстро спускался по лестнице, удивляясь, что не слышит звука открываемой двери.
Спустившись на два этажа, остановился и прислушался. Все было тихо. Никто не пытался его догнать. Такси все еще стояло перед домом. Он забыл о нем. Шофер приложил пальцы к козырьку и фамильярно ухмыльнулся. Равик расплатился. Пойду пешком.
Ведь это стоило вам одиннадцать франков. Шофер безуспешно пытался раскурить пожелтевший влажный окурок, прилипший к верхней губе. Сады замерли под холодным утренним небом. Воздух уже нагрелся, но свет утра был холоден. Запыленные кусты сирени, скамьи.
На одной спал какой-то человек, накрыв лицо номером "Пари су-ар". Равик вспомнил: именно на этой скамье он сидел в ту грозовую ночь. Он всмотрелся в спящего. При каждом вдохе и выдохе газета слегка приподнималась и опускалась над закрытым лицом, словно этот пожелтевший лист бумаги был живым существом, мотыльком, который вот-вот взлетит и разнесет по всему свету последние новости.
Тихо колыхался жирный заголовок: "Гитлер заявляет, что, кроме Данцигского коридора, не имеет никаких территориальных притязаний", а пониже другой: "Прачка убивает мужа раскаленным утюгом". С фотографии на Равика смотрела полногрудая женщина в воскресном платье. Рядом тихо вздымался и опускался еще один снимок: "Чемберлен считает, что мир можно сохранить". На снимке был изображен человек с зонтиком, типичный клерк, всем своим видом напоминавший самодовольного барана.
Где-то у него под ногами затерялся заголовок, набранный мелким шрифтом: "На границе убиты сотни евреев". Человек, укрывшийся газетой от ночной росы и утреннего света, спал глубоким, спокойным сном. На нем были истрепанные парусиновые туфли, коричневые шерстяные брюки и рваный пиджак. Мировые события, должно быть, мало волновали его. Он опустился настолько, что его вообще уже ничто не могло заинтересовать, подобно тому, как глубоководную рыбу не трогают штормы, бушующие на поверхности океана.
Равик вернулся в "Энтернасьональ". На душе у него было ясно и легко. Теперь уже ничто не помешает ему, все осталось позади. Сегодня он переедет в отель "Принц Уэльский". Правда, в запасе есть еще два дня.
Но лучше ждать Хааке, чем упустить его. Зал был пуст. Портье сидел за конторкой и слушал радио. В углах холла прибирались уборщицы. Равик посмотрел на часы напротив входа. Пять часов утра. Он поднялся на авеню Георга Пятого и прошел к ресторану "Фуке". Ресторан уже был закрыт. Равик остановил такси и поехал в "Шехерезаду".
Морозов стоял у входа. Сегодня и нельзя было ожидать иного. Сегодня исполнилось ровно две недели.
