Как стать шаолиньским монахом
Почему не работает Фейсбук, Инстаграм и Мессенджер? Они используют эту дисциплину для тела, обучая вас красоте мира. Одной из лучших работ следует признать исследование ушу удивительно талантливым российским ученым профессором А. А это очень конкретно проявляется в спорте.
На горе Суншань в Китае расположился буддийский монастырь. Комплекс был основан в году монахом из Индии по имени Бато. Иной индийский монах, Бодхидхарма, значительно повлиял на метод боя, жизнь и мировоззрение живущих в монастыре. Бодхидхарма открыл последователям монастыря медитацию, что и превратило монастырь в центр духовного развития. Здания монастыря 4 раза подвергались сильнейшим пожарам. Лишь в 70х годах прошлого века Шаолинь был снова восстановлен. Современный комплекс раскинут на десятки гектаров.
Кроме главного здания, на территории монастыря есть академия, обсерватория, храмы. И сегодня послушники Шаолинь, скрываясь от чужих глаз, учатся, медитируют и предаются практике. Сегодня монастырь больше похож на раскрученную достопримечательность в современном китайском стиле. С монастырским комплексом в центре. Вокруг открылось немало ресторанов, гостиниц, сувенирных лавок.
Теперь Шаолинь это музей, где не проходят никакие обряды и больше не обучают искусству боя. Кунг-фу обучаются в боевых школах вокруг монастыря. Это коммерческие спортивные школы. Именно в них иностранцев обучают искусству боя на очень высоком уровне. Здесь мастера и ученики живут постоянно и предаются бесчисленным тренировкам. Все учащиеся школ подстрижены одинаково, и ходят в одежде, напоминающей монашескую, хотя ее используют просто для удобства.
В чем разница? На самом деле это слова-синонимы. Но в рамках Шаолинь, ушу является более емким понятием, которое включает в себя кунг-фу самооборона и нападение , гимнастику ушу и цигун, техники владения мечом, копьем и веером.
Обычно в спортивные школы попадают местные дети-сироты от 4 лет. В них делают из детей настоящих бойцов с удивительными способностями. Достигнув совершеннолетия, они решают сами уйти в мир или остаться тут навсегда. Каждый день у послушников и учеников начинается в 5 утра с медитации, гимнастики, обливаний холодной водой. После обеда проходит обучение религии, праву, медицине и философии.
И так 3 года. После, получая пояс воина, бойцы начинают тренироваться еще больше, чем прежде. В рацион учеников входят только травы, злаки, овощи и бобы.
День оканчивается в Ежедневно несколько часов выделяется на досуг. Каждый решает сам, чем заняться медитацией, изучению языкам и наукам или новым тренировкам.
В спортивных школах есть и телевизор, компьютеры и библиотека с читальным залом. Так как сегодня приехать в комплекс не составляет труда, то многие гости разочаровываются, имея завышенные ожидания, мечты и кучу стереотипов. Все хотят увидеть монахов-бойцов в деле.
Местные рассказывают, что увидеть мастера в деле - значит, лишиться руки, ноги или головы. Но настоящие мастера не развлекают публику, им это чуждо и не нужно.
В Шаолинь получают главное: совершенствование духа и постижение истины путем совершенствования тела и ума. Монахи никогда не начинают бой первыми, всегда лишь защищаются и в реальной жизни не вступают в бой с другими монахами. Сегодня Шаолинь обучает иностранцев, отводя на курс от 7 дней до 12 месяцев. И лишь китайцам желающим присоединиться можно пройти весь 8-летний курс обучения.
Программа в комплексе разработана до средней школы, в том числе с курсом иностранных языков и компьютерной грамотностью. В курс боевого искусства включены теория боя, владение холодным оружием, владение неожиданным оружием, техника болевого захвата, рукопашный бой.
Здесь обучают техникам цигун, тренировки дыхания, архат, нень-хуа. Обучение длится три, пять и восемь лет. Спустя три года разрешается работать тренером и участвовать в соревнованиях. Он принимался поэтапно. На первом этапе проверяли знания теории духовных практик и боевых искусств, затем переходили к испытаниям физических способностей.
Нужно было натянуть тетиву большого лука, бить кулаками и ребрами ладоней кирпичи и камни, поднимать каменные гири. Они, скорее, сами тычут пальцем, когда видят иностранцев. В центральные храмы посадили молодых ребят, лет, которые продают четки, собирают пожертвования, смотрят, чтобы люди не заходили за ограждения.
Те же четки, которые можно купить за дверями Шаолиня за юаней, в храме стоят юаней. Все сотрудники шаолиньского монастыря получают жалование. Тогда как в других, отдаленных буддистских и даосских монастырях, при храме сидит пожилых лет монах, консультирует прихожан, отвечает на вопросы, подсказывает — этот момент духовных консультаций исключен. Пригласили новых послушников — из числа тех, кто ездит одновременно ю группами на мировые гастроли.
Это просто хорошие спортсмены, которые высоко прыгают, быстро бьют, садятся на шпагат. К реальной внутренней практике они отношения не имеют. Но их посвятили в буддисты, у них есть сан послушника, либо монашеский сан. И они продают там различные товары. Буквально год назад в одном храме открылась торговля шаолиньскими благовониями, которые делают на травах там же.
Рецепта мы не знаем, но они прямо там же, в больших коробках приносят смесь, закладывают и вручную прокручивают как через мясорубку, потом сушат и благовония продают. Так же продается шаолиньская каллиграфия. То есть остался мощный маркетинговый центр. А китайское правительство способствовало этой накачке? Это была централизованная политика. И в какой-то момент Шаолиню дали статус культурного центра «5А», самый высший.
Но увидев, что из-за потока туристов начинается разрушение, снизили до «4А». Когда живешь там 2, 3, 4 недели, ты просто видишь огромный туристический центр. Буквально 3 года назад Шаолинь опубликовал приглашение о наборе в шаолиньские монахи для иностранцев. Было заявлено: любой желающий может стать монахом. Естественно, есть отбор, есть обязательные условия: владение китайским языком, знание китайской культуры и традиций шаолиньского монастыря. Как ни странно, приехало очень много людей из Латинской Америки, из Африки.
Стать шаолиньским монахом — это недешево. Это надо быть обеспеченным человеком, чтобы жить и обучаться там. В месяц, если я не ошибаюсь, порядка 70 тысяч юаней.
Очень забавно смотрится, когда ходят несколько монахов старого поколения, которые не практикуют боевые искусства, а просто являются чань-буддистскими монахами, а с другой стороны идут чернокожие парни, тоже в желтых одеждах. Тем не менее, их обучают шаолиньской культуре, буддистским ритуалам, боевым искусствам. Но они не живут в монастыре. С китайцами есть всегда «но». Ты шаолиньский монах, ты платишь деньги за это, но живешь вне закрытой общины. Чтобы выйти из внешнего круга, нужно найти учителя — это уже совершенно другая история.
Найти мастера, у него обучаться, стать с ним друзьями, чтобы он понял, что ты достойный человек, готов обучаться на самом деле, а не просто учиться, чтобы перепродать.
И через него можно войти во внутренний круг. Это повышает твой статус. Есть масса школ ушу вокруг монастыря, и достаточно неплохих школы, есть действительно шаолиньские мастера, у которых есть своя школа. Вот Ши Дэян — прекрасный мастер. У него своя школа.
Он не живет в шаолиньском монастыре. У него есть ученики, они обучают своих учеников. И к нему можно приехать в школу, не в 10 тысяч юаней, конечно, а гораздо меньше, можно у него обучаться. Но школа — не шаолиньский монастырь. А когда мы приезжаем в Китай, где мы хотим обучаться? У самых лучших! Мы должны обучаться в самом монастыре. Не важно, есть там монахи или нет там монахов старых.
Вот это западный подход. Мы приходим в место. Китайцы всегда ищут человека. Потому что только мастер — буддистский монах, даосский монах — является прожектором, на который следует идти. Мастер является путем, который он прошел сам и по которому ведет ученика. Можно ли сказать, что путь, который прошел Шаолинь, это неизбежный путь маркетингового общества?
Рынок оказывается сильнее. Происходит деградация самого института «духовного центра». Да, безусловно. Постоянно видишь, как даже китайские туристы покидают Шаолинь разочарованными.
Они купили себе меч, четки на шею, каллиграфию. Вроде бы они довольны должны быть. Но они не получили того, за чем пришли. Учителей и Мастеров с большой буквы там больше нет. Они не увидели именно шаолиньскую традицию, шаолиньских монахов.
Они просто пришли в очередной монастырь, где их раскрутили на деньги, им что-то продали. Но менее раскрученные монастыри, буддистские или даосские, они продолжают существовать, в них продолжает развиваться внутренняя традиция. Есть монастыри, в которых по-прежнему практикуется отдельными учителями шаолиньское искусство. Но туда туристы не едут толпами, там нечего смотреть. На самом деле и шаолиньский монастырь не пестрит ярким и дорогим убранством. Это бедный, аскетичный монастырь, золота там нет вообще, покрыты золотой краской только статуи.
Больше там ничего нет. Может быть, фрески. Это конкретная работа в хорошем туристическом центре. Там действительно огромные финансовые потоки. Вход в шаолинский монастырь стоит на территорию шаолиньского монастыря стоит юаней. Это примерно рублей. Есть еще 2 фуникулёрные дороги, масса палаточек и уличных торговцев, открылся бутик, где можно купить открыточки, фотографии Шаолиня, поставить печать шаолиньского монастыря и отправить другу по почте.
Если даже 10 тысяч человек посещают монастырь в день, умножим на юаней, получим приличную сумму. При монастыре есть афиллированные с ним школы ушу [ дословно «боевое искусство», термин возник в 20 веке, адекватные термины цюань-шу, гун-фу: «искусство кулака», «искусство боя» ]. Ежегодно в них обучаются от 30 до 40 тысяч человек.
Какие там налоги — непонятно. Но последний скандал обнаружил у настоятеля шаолиньского монастыря недвижимость в Америке. У него есть хорошая машина в Китае. Что мотивировало создать Шаолиньскую ассоциацию в России, именно под этим брендом, и как это сейчас в России развивается? Мы развиваем не бренд. Мы развиваем и практикуем шаолиньское искусство в его старом виде. Началось это примерно в х, когда Алексей Александрович Маслов ездил в Китай, нашел Ши Дэцяня, тогда монаха старого поколения в шаолиньском монастыре, тот взял его в ученики.
И в какой-то момент монах предложил ему открыть свою школу в Москве. Он уже видел ситуацию в Китае, он понял, что монастырь, как духовный центр, разрушается. И нужно традицию выносить вовне, где-то ее сохранять. Школа в России стала одним из таких центров. Алексей Маслов с этим справляется. Он — президент Федерации шаолиньских боевых искусств. У нас более 20 клубов по России и за рубежом, включая Беларусь, Канаду, Соединенные штаты. У Ши Дэцяня была идея в мир выносить традицию, а не конкретно в Россию.
Он — первый монах, который решил вынести ее из Китая и стал брать учеников-иностранцев. Он первым назвал иностранца своим последователем.
Учеников может быть много, занимающихся много, а последователь — это избранный. Тогда, еще в ых годах, старый настоятель Ши Суси, собрал старых монахов и сказал: «Ребята, ситуация понятна, ситуация меняться уже не будет, нам надо спасать шаолиньскую традицию». У Ши Дэцяня кроме, Алексея Александровича , был ученик из Малайзии, он вернулся домой и открыл большую ассоциацию.
В России совсем другая культура. Понятно, когда традиции сгруппированы в монастыре. Но как у нас, и вообще на Западе, члены Федерации практикуют синтез боевых искусств и практик духовных? Да, Алексей Маслов.
В данной ситуации он является ядром, вокруг которого все вращается, которое всех притягивает. И здесь мы сталкиваемся с разностью культур Востока и Запада. Тому, что является нормой жизни на Востоке — на Западе приходится обучать, рассказывать, как себя вести, как выстроить отношения по линии «учитель — ученик», а это ведь совсем не то же самое, что занимающийся и тренер.
Опять же, есть китайская терминология, которой нет аналогов в русском языке. Приходится частично изучать китайский язык. Потом что китайское боевое искусство — это не просто сесть в шпагат и ударить напарника. Тогда это будет просто рукопашный бой, кикбоксинг, что угодно, но не восточное боевое искусство.
А это понимание нужно отдельно отстраивать. Насколько удается трансляция опыта Шаолиня в ее подлинности за пределами Китая, как работает духовная составляющая проекта?
Это не просто все. Потому что приходится бороться с чужими иллюзиями. Все, что мы знаем о восточных боевых искусствах — это интернет, фильмы, книги. По факту, приходится переучивать, выбрасывать, объяснять, консультировать. Несколько раз в год в Подмосковье проводятся обучающие семинары, куда съезжаются ученики, инструкторы со всей России, из зарубежья.
Читают лекции им, проводят практические занятия, исправляют ошибки. Не требует, то есть мы не требуем. Но если человек понял для себя, что для дальнейшего развития отсутствие в практике чань-буддизма — препятствие, он может стать буддистом, изучить определенные ритуалы.
Это не является обязательной практикой, потому что российское общество — христианское в большей мере. Много в Федерацию пишут писем с вопросами, на первый взгляд, странными: «А если я практикую цигун, не продаю ли я душу дьяволу?
Как практика медитации соотносится с христианской практикой? В одном из ответов Алексей Александрович дает четкое понимание: если вы, практикуя шаолиньскую буддийскую медитацию, представляете перед собой образ не Будды, а допустим, Иисуса Христа или кого-то из святых, то в этом нет противоречия. Кроме того, что визуализация в православной традиции запрещена, правда, в католической — вполне практикуется. Вы можете не произносить буддистскую мантру, а в медитации читать «Отче наш».
Но, безусловно, сам Алексей Александрович Маслов является буддистом. Он долгое время жил в шаолиньском монастыре, изучал шаолиньское искусство, был посвященным монахом. А если он — посвященный монах, он, соответственно, должен был бы изучать и ритуалы, и чань-буддизм, общаться с монахами, посещать службы.
Так или иначе, он постиг глубину и целостность шаолиньской школы. Но если говорить о России, то, действительно, люди с глубокими христианскими убеждениями, начиная практиковать чуть дальше боевого искусства: внутреннюю энергетику, цигун, шаолиньскую медицину, медитативную практику — сталкиваются с противоречиями: «Как так?! Мы занимаемся чань-буддисткой медитацией, будучи христианами».
