Беларуская карчма минск, Кафе в Озерце, снять Кафе на сутки в Озерце (Минская область)
Первозданные пляжи на островах и угар дискотек, древние храмы и потрясающий подводный мир. Бани и сауны Сегодня
Зарегистрируйтесь сейчас и получите полный доступ к сайту. Главная Фотоальбомы Студия декора "Vermillion" Свадьба в лесном стиле в загородном кафе "Беларуская карчма", Минск, Студия декора "Vermillion". Связаться с фирмой. Мне нравится 0 Добавить в альбом 1. Свадьба в лесном стиле в загородном кафе "Беларуская карчма", Минск, Онлайн: 15 невест , 0 фирм. Ещё фото автора. Смотрите похожие фото:. Оставить комментарий Войти на сайт или Зарегистрироваться.
Поделитесь ссылкой. Поиск по сайту. Изображение загружается Свяжитесь с фирмой Сообщение невесте. В нижнем ярусе — кухня, столовая, гостиная, кладовые и другие подсобные помещения [6] [7]. Некоторые корчмы ныне представляют собой памятники архитектуры.
С конца XIV века города становятся экономическими центрами. Любой горожанин мог с разрешения великого князя открыть корчму и платить налоги капщину. С середины XVI века капщину в местечках и магнатских владениях отменили, из-за раздачи питейных заведений на откуп в частные руки. В королевских городах капщина сохранялась до XVIII века в виде чопового налога на алкоголь — на водку, пиво и мёд, превышавший все остальные налоги вместе взятые [11].
При великом князе Витовте корчмы делились на вольные частные и великокняжеские. Великий князь сдавал свои корчмы в аренду. При Казимире IV сдавать корчму в аренду могла и местная администрация. Известно, что к году корчмы были в 48 городских поселениях Великого княжества Литовского, в основном на Волыни и в Литве, а в Русском государстве только в Минске , Витебске , Могилёве и Смоленске. В великокняжеских городах частная корчма могла открываться мещанами, евреями и священниками с разрешения местной администрации [12].
При Александре Ягеллончике частные или вольные корчмы в центральной полосе ВКЛ преобладали над княжескими. В году в великняжеском Минске князю принадлежало только часть корчм, которые сдавались в аренду ти христианам.
Оседлых евреев в городе ещё не было. Арендаторы жаловались князю, что из-за множества вольных корчм они не могут платить в казну по 60 коп. Александр установил им постоянную цену аренды и в следующем году приказал минскому наместнику Николаю Ильиничу чтобы никто другой корчмы не имел. Документ свидетельствует, что в конце XV века спрос на алкогольные напитки в городе был невелик, и это вызывало конкуренцию между минскими корчмарями [13]. Прыжов в книге «История кабаков в России в связи с историей русского народа» приводит грамоту « месту Менскому » под годом, где «в мощ войтовскую» назначались две корчмы вольных, с платою четырёх коп грошей [14].
В пору изгнания евреев из ВКЛ — великий князь Александр отдал корчемный промысел христианам-арендаторам, получившим ряд льгот. Они брались под юрисдикцию великого князя и были подсудны лишь его суду, имели исключительное право торговать спиртными напитками в розницу [15]. Однако даже при наличии льгот были трудности с организацией аренды постоялых дворов. Однако не все из них выдерживали даже год, особенно при аренде в приграничных районах с Московским государством, с которым в начале XVI века велась война.
Так, на протяжении одного, года, великий князь заключил только 5 договоров аренды на годовую аренду пивной и медовой корчмы в Кричеве.
Известен договор года, в соответствии с которым Александр передал в аренду 40 корчм мещанам Смоленска на три года. По условии контракта, арендаторы продавали мёд, пиво и «вино горелое» водку. Вино горелое упоминается впервые на этой территории. Оно было по карману только очень богатым людям.
Но расходы на его производство со временем уменьшались. К концу XVII века водка вытеснила пиво и мёд. Монопольное право великого князя на продажу алкоголя было установлено только в западной части ВКЛ. С целью поддержки корчемной торговли, Казимир проводил политику протекционизма относительно производства пива.
Привоз зарубежного пива запрещался Позже ввоз зарубежного пива разрешался, но для этого требовался великокняжеский привилей [16] [17] [18]. В документах конца XV века е отмечаются случаи, когда на Волыни мытни вместе с княжескими корчмами передавались в аренду киевским, луцким и трокским евреям. Можно считать, что волынские евреи предлагали либо охотно принимали княжеское предложение арендовать корчму с мытными сборами, поскольку имели для этого достаточно средств, и такая аренда приносила им больше прибыли на вложенный в дело капитал.
Богатые откупщики гродненских корчм иногда передавали их в субаренду своим бедным соплеменникам [19] [20]. До XVI века правом монополии на производство водки и её продажу содержание корчмы имели некоторые крестьяне, пользующиеся этим правом по наследству. Они платили помещику фиксированную сумму налога-чинша только за использование корчмы, все доходы от продаж оставались у них [21].
В это время цены на водку росли так же быстро, как и на зерно. Подажа алкоголя в виду повышенного спроса стали приносить весьма высокую прибыль. Таким образом, право пропинации винокурение и продажа спиртного , изымалось от наследственных арендаторов и временно отдавалось другим, в первую очередь, евреям, которые были в состоянии заранее выплатить ожидаемый доход.
Переход с наследственных держателей корчем к арендаторам-евреям привел к обострению социального напряжения. Занятия евреев арендой целых деревень, а также выполнение фискальных и судебных функций еще более накаляли отношения между ними и крестьянами. С другой стороны, корчма становится местом тесного социального контакта [22] [23].
В году вышла «Устава о подводах», где определялась сеть почтовых дорог, на которых через каждые км должны были устроить почтовые станции. Это ещё более увеличивало число корчм [24]. Постоялые дворы в своей совокупности классифицировались по типам: 1 по принципу собственности — государственные, частнособственные, церковные монастырские ; 2 по территориальной принадлежности — городские и сельские; 3 по функциональному содержанию — заезжие и незаезжие.
Заведения выступали как часть системы хозяйства и общества. Так, положительное влияние на развитие общественного питания в XVII века оказали развитие товарно-денежных отношений, развитие ремёсел и торговли, рост городов и городского населения.
Расширение числа продовольственных заведений стимулировало государство к разработке соответствующих законов, направленных на регулирование их деятельности.
Появление таких статей в Статутах ВКЛ свидетельствовало, что эти учреждения стали важной частью торговой инфраструктуры в границах городов, местечек и деревень [25]. Корчма являлась своеобразным хозяйственным механизмом. Кроме того, что в корчме торговали, там на земле имелось и хозяйство. Для купцов же корчма была торговой площадкой.
Социально-социальные процессы в жизни корчмы переплетались с противоречивым содержанием её повседневной жизни, что проявлялось в криминальных происшествиях.
В то же время постоялые дворы были доступными заведениями для различных категорий населения: дворян, горожан, ремесленников, торговцев, крестьян и др [26]. При Сигизмунде II Августе вышел знаменательный документ Устава на волоки , в котором одна из статей посвящена корчмам артикул 13 «О корчмах».
Устанавливалось запрещение на «корчмы покутные», но главное — определялась необходимость устройства корчем «…везде в каждом войтовстве а в слушном селе, злаща пры гостинцу, можеть бытии корчма…» Ставили корчму при дороге, у перевоза, на скрещеньи дорог, у мельниц, мостов.
В городах корчма была обычно при торговых площадях, — месте скопления народа. Например, в году в Браславе их было 40 на 50 домов, в Друе более на домов. В конце XVI века в Коссове был панский двор и всего две улицы, выходящие на ярмарочную площадь.
На одной улице было 19 корчм, на другой — 7 [27]. Единого контроля и руководства корчмы не имели. В городах они подчинялись органам городского управления и самоуправления. В частновладельческих городах и местечках такие заведения подчинялись их собственнику. В сельской местности на частовладельческих землях землевладелцу, который сдавал корчму в аренду. Важным шагом в процессе городской жизни явилось в году постановление конвокационного сейма, запрещавшее монастырям иметь корчмы, продавать крепкие напитки и другие товары [9].
В Белоруссии корчма была двух типов: незаезжая как харчевня и заезжая как гостиница. Путешественники в обеих могли найти пищу, фураж для лошадей, ночлег [28]. Незаезжие имели шинок-харчевню, одну или несколько комнат для посетителей, стойло для лошадей, амбары для дров и сена, колодец. Например, блевчицкая корчма по инвентарю года имела «двери с сенями в комнату, пройдя через неё, попадаешь в пекарню, при ней клеть».
По инвентарю года корчма под Сморгонью состояла «из чистой горницы и старой клети». Корчмы, построенные по принципу крытого двора, имели стодолу, хлев для повозок с лошадьми, всё это находилось под одной крышей с корчмой и жилыми помещениями.
Посередине была площадка-проезд, колодец. Примером такой корчмы может быть сохранившаяся корчма XX века в Ошмянах на ул. Красноармейская, Вторая корчма в Ошмянах, по ул.
Комсомольская, 5 строилась по принципу веночного двора: шинок и комнаты для постояльцев отделялись от комнаты корчмаря, кухни и кладовой сквозным проездом с конюшней [29]. В комнатах для богатых проезжих были кровати, шкафы, ящик для ручной клади, стол со скатертью, венские стулья, газовая лампа или свечи на подсвечниках.
Шляхтичи, вынужденные останавливаться в корчме, имели при себе личные раскладушки и собственную постель. Рядовых путников укладывали спать на нарах у печи, на пологе, на соломе. В стены вбиты деревянные колышки для одежды и дорожных сумок.
Иностранный путешественник граф де Танд писал, что спал на несвежей соломе, рядом с лошадьми, поросятами и бочками. Часто путешественники спали в своих возах, защищая поклажу и лошадей от грабителей. Этнограф и путешественник П. Шпилевский отмечал, что Свержень отличается одной оригинальной улицей, состоящей сплошь из корчм.
То же он увидел в Смолевичах. К числу лучших строений Логойска он отёс «три большие, не лишённые удобств, заезжие дома…» Вот впечатления Шпилевского середины х гг. Комната огромная, мрачная, с выцветшими окнами, без пола. Стены и потолок обычно не оштукатурены, а покрыты сажей и дымом от печки и непрекращающегося курения табака. К потолку прикреплены какие-то шесты, на них обычно висят всякие старые вещи, а ночью гнездится домашняя птица — куры и прочее. В углу большая печь с несколькими угольками, в печи постоянно горит огонь, у которого вы всегда увидите желающих согреться, даже летом.
Дети с кошками лежат на плите и жуют лук… Посетителям часто приходится проводить в этой комнате два-три часа. Но подобные корчмы с одной комнатой встречаются только в глуши, обычно есть еще одна комната для пана. Но и эта комната не так уж лучше первой. Здесь есть пол и один-два стула, чистый сосновый стол и то, чего никогда не бывает в общей комнате, — кровать, — но извините — без всего, как есть.
Ни балдахина, ни белья, ни простынь» [30]. Польский писатель и этнограф Юзеф Крашевский , побывав в Дрогичине , писал: «Несколько улочек. Тропинки, прикрытые соломой, покрытые кирпичом и щепками. Старая корчма, магазинчики, открытые один день в неделю» [31]. Вот картина маёнтка Тимковичи : «…Пруд тут же возле господского двора. Плотина хорошо насыпана. Шлюз в верхней части новый, и мост из пиленых досок. Мельница с двумя колесами работает как следует… недалеко от мельницы выкопан садок. У корчмы опустевший пруд, а железный инвентарь к нему остался у бывшего в то время арендатора.
Арендатор этот умер, не оставив наследников. А еврей, теперешний арендатор, вместе с корчмой арендует одну огородную волоку. Согласно контракту, он ежегодно платит за эту корчму 40 коп литовских грошей арендной платы» [32]. В году в западные губернии был направлен сенатор и поэт Г. Державин — «прекратить злоупотребления, а у помещиков, которые из безмерного корыстолюбия оставляют крестьян без помощи, отобрать имения и передать в опеку». Генерал-прокурор Сената П. Обольянинов рекомендовал Державину: «А как по сведениям немалою причиною истощение белорусских крестьян суть жиды, то высочайшая воля есть, чтобы ваше превосходительство обратили особливое внимание на промысел их в том, и к отвращению такого общего от них вреда подали свое мнение».
Державин пробыл в Белоруссии более трёх месяцев. Результатом поездки стала его докладная записка «Мнение об отвращении в Белоруссии недостатка хлебного обузданием корыстных промыслов евреев».
Упоминаются в записке и питейные заведения: «Сии корчмы соблазн для народа, там крестьяне развращают нравы… Там выманивают у них жиды не токмо хлеб но и… орудия, имущество, время, здоровья и саму жизнь…» В письме к Обольянинову Державин писал: «Трудно без прегрешения и по справедливости кого-либо обвинять. Крестьяне пропивают хлеб жидам и от того терпят недостаток в оном. Владельцы не могут воспретить пьянство для того, что они от продажи вина почти весь свой доход имеют.
А и жидов в полной мере обвинить также не можно, что они для пропитания своего извлекают последний от крестьян корм. Словом, надобно бы всем сохранить умеренность и через то воспользоваться общим благоденствием. Но где же и кто таков, кто в полной мере соблюдал оную?
Всяк себе желает больше выгод» [33]. В условиях поиска и налаживания путей развития социальной и экономической жизни, корчма, как первый тип места потребления, постепенно утрачивает свою важную общественную и социальную роль, которую играла в XVI—XVIII вв. В таких условиях корчма и шинок стали для помещика главными пунктами сбыта алкоголя. Чтобы получить прибыль, помещик, наладив производство водки, продавал её через корчму.
Иногда прибыль от корчмы и шинка достигал половины всех панских доходов. Спивались не только панские, но и казённые крестьяне. Согласно инвентарю государственного маёнтка Бусяж за год, корчма была в самом местечке и ещё в 9-ти окрестных деревнях.
Обеспечивал все эти питейные заведения пивовар, работавший в Бусяже. Годовой доход от корчм и шинков составлял в году рублей 71 копейку. В то время за три копейки можно было выпить чарку водки и закусить холодцом или солёным огурцом [27]. Но некоторые хозяева, во владении которых находилась корчма, запрещали крестьянам по будним дням выпивать в корчме. Корчмарю запрещалось давать водку в кредит или в обмен на что-то.
Дворовым ходить в корчму запрещалось. Такое, например, практиковалось в Щорсах у пана Иоахима Хрептовича [34]. Этнограф П. Старики, и вообще женатые обычно усаживались за столы, пили водку и пиво корчмари часто разбавляли водку водой, добавляли к ней дурману, обманывали с мерой , закусывали мясом и колбасой, а молодежь стояла при пороге, нашептывая что-то друг другу на ухо, обнималась, но грубых шуток не наблюдалось» [35]. Ребята с девками танцевали вальс, крутёлку, метелицу, польку, краковяк.
Если парень приглашал девку или молодку к танцу, то пел ей частушку, на что она пела ему в ответ. Музыкантов приглашала молодежь, им платили деньги или хорошо угощали. Танцевали под скрипку и бубен. Для молодого парня или девушки не было ничего хуже, как быть оставленным дома и не иметь возможности побывать в корчме, на игрище [36] [37].
В корчме заключались договоры, соглашения, разрешались споры и распри. В корчму, говорили люди, как и в церковь, можно было зайти, не спрашивая разрешения. Там можно было встретить путника, старца, лирника, которые рассказывали, что творится на белом свете.
Кого ночь заставала в дороге, тот мог переночевать в корчме. Останавливались на ночлег и купцы.
Кроватью им был куль соломы, его стелили на пол или на деревянную лавку. Купеческие телеги стояли во дворе. Надо было быть бдительным, ведь ночлег в корчме мог закончиться и потерей товара.
Говорили же еще, «темная ночка — подруга злодея». Осталось свидетельство купца, ограбленного в Михновичах у еврея-арендатора Абрама. Проснулся купец, вышел к телегам, а они пустые. А было «товаров на одной телеге селедок бочек две, а на другой телеге, на котором ехал сам, всякого товара магазинного, полотна, вещей разных, серпов, кос.
Всякого товара на той телеге было коп 80». Ограбленный купец винил во всем корчмаря [38]. Вырабатываются законы, обозначается компетенция органов руководства и надзора за этой сферой. Например, в году утверждёны «Правила о продаже горячих напитков в губерниях и областях, где существует вольная оным продажа, по определённым ценам», в которых определялся акциз с корчм.
Это распространялось на Минскую, Витебскую, Виленскую и Гродненскую губернии. Эта мера была принята после доклада Министра внутренних дел от года о необходимости запретить в корчмах и трактирах вывешивать портреты императора и императорской семьи «…если открыто будет, что означенные портреты окажутся в трактирных заведениях, то предписываю о виновных составить акты и передавать мировым судьям».
В году в законе «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных» закреплялось наказание почтальона, который, сопровождая почту, мог зайти в корчму.
